Книга о Петтере: "Нуртуг: история семьи"

Петтер о выходе в свет книги «Нуртуг – история семьи»

«Я рад, что появилась книга о семье Нуртугов. Я сам внес вклад в ее создание, дав несколько интервью автору. Вся семья стоит за моими выступлениями в спорте. Мы сильны все вместе, и особенно папа, который привел меня на первую лыжную гонку, когда мне было пять лет, и по-прежнему здесь с мамой для меня, а также для моих братьев Томаса и Эвена, которые идут моими стопами.
Я знаю, что книга всеобъемлюще описывает то, что случилось после моих бездумных действий 4 мая. Разумеется, хорошо, что мои близкие, мама, папа, Аре тоже получили возможность рассказать, как они восприняли ситуацию, и мне придется выдержать их суждения.
У меня пока что не было возможности прочитать книгу. Все мое внимание направлено на тренировки и восстановление для того, чтобы я мог реабилитировать себя на чемпионате мира в Фалуне. Я не большой поклонник чтения, но эту книгу, конечно же, прочту. Ведь она о моей семье – главной опоре в моей жизни». (Блог Нуртуга)

Автор: Сверре М. Нюрённинг    

перевод:  bückstabüe
http://www.sports.ru/profile/152873489

ГЛАВА I. ОТБОЙНИК.

.                                   Я стоял вместе с мамой и папой в микс-зоне на Холменколлене после того,
                                    как выиграл 50-километровую дистанцию на ЧМ-2011, и думал, что ни одна
                                    вещь никогда не произведет на меня такого впечатления. Я думал так:
                                      «Я пришел сюда с крестьянской фермы Фрамверран, и я полон гордости».
                                                                                                                           Петтер Нуртуг

                                    Сейчас мы сожгли все свои одежды, дальше мы должны идти без них.
                                    И никуда от этого не деться.
                                                                  Петтер Нуртуг своему менеджеру Аре Сёруму Лангосу
                                                                 при их первой встрече 6 мая 2014 г.



Отбойник – это дефицитная вещь на дорожных магистралях в Норвегии. И это положение является источником многолетней критики транспортных служб и транспортного министерства. Так задумано было, что отбойник должен спасать жизнь, когда дорога ограждена горизонтальными стальными балками, опирающимися на три солидных столба, будет предотвращено крушение всего автомобиля целиком, даже если он будет разбит настолько, что его признают негодным. Отбойник следует отличать от дорожного ограждения, которое монтируют для того, чтобы предотвратить гибель транспортного средства. Дорожное ограждение используется, чтобы препятствовать трагическим случаям, например, на склоне, в порту, около воды, дорожным ограждением разделяются порой встречные полосы.

Отбойники препятствуют столкновению транспортных средств на горном склоне или возле стройплощадки, также их должны ставить в опасных по аварийности местах в пригородах, возле пешеходных переходов, рядом со школами, везде, где машина может попасть в ДТП.

Потеря контроля над автомобилем и столкновение с отбойником тоже может быть опасным для жизни, особенно если скорость велика, и водитель перестраивается, чтобы произвести маневр, который в конечном итоге и приведет к аварии.

В воскресенье, 4 мая 2014 читатели Adressavisen с удивлением обнаружили вверху колонки происшествий новость о личном автомобиле, который врезался в отбойник в Далгорде, части районе Бьосен в Тронхейме, в половине шестого утра. Снимки с места происшествия действительно показывали автомобиль, абсолютно разбитый после аварии. Это был Audi A7, автомобиль премиум-класса, стоимостью более, чем в миллион крон, влетевший в ограждение капотом и дверцей со стороны водителя с такой силой, что почти снес опорные столбы. Газета сообщала, что один из двух мужчин, находившихся в автомобиле, доставлен в больницу с травмами и подозрением на перелом ключицы. По снимку видно, что столкновение должно было быть очень сильным, отбойнику крепко досталось, кроме того, дорожный знак наклонился вправо, так как автомобиль задел его, когда водитель явно потерял контроль над управлением, и автомобиль несся с большой скоростью в том месте, где скорость ограничена 40 км/ч.

Отбойник воспрепятствовал тому, чтобы автомобиль свалился вниз, что случается, к сожалению, довольно часто, и что, скорее всего, привело бы к трагедии. Ограждение стояло над крутым обрывом, который нависал над строительной площадкой.

Поначалу не было никаких сведений, кто непосредственно замешан в этом деле, полиции обстоятельства дела вскоре стали уже ясны, но в соответствии с законом она использовала отсрочку, удлинив временной период, по истечении которого следовало передать прессе всю информацию и ответы на все вопросы, прежде всего, кто именно имеет отношение в происшествию.

Полиция была оповещена об аварии в 5.30 утра, и уже через несколько минут первый полицейский патруль оказался на месте. Случайно вместе с ним оказалась съемочная группа, которая в ту ночь снимала документальный сюжет о работе полицейских. Камеру использовали при осмотре места аварии.

В других периодических изданиях, помимо adressa.no, авария в Тронхейме заняла первое место среди новостей, вызвала огромный интерес, особенно потому, что обнаруженный в автомобиле раненый не был похож на его владельца, и только один из двух находившихся в автомобиле мужчин был доставлен в больницу Св. Улофа в шоковом состоянии. Полиция информировала, что второй из находившихся в автомобиле мужчин был быстро задержан, он находится под подозрением в вождении в состоянии алкогольного опьянения и должен пройти необходимое обследование в больнице, водительские права у него конфискованы.

Норвежцы обсуждали новость, говоря, что владелец роскошного автомобиля, скорее всего, недавний богач, выскочка-парвеню, ехал домой после затянувшихся майских праздников ранним утром, и, будучи в подпитии, так же, как и его пассажир, думая, что не стоит беспокоить себя соблюдением правил.

Немного позже, после обеда, все в головах людей перевернуло известие о том, что автомобиль принадлежит королю лыж, всемирно известному Петтеру Нуртугу, которого многие считали отрекшимся от своего титула после ОИ в русском Сочи. Сейчас же все принялись обсуждать следующий вопрос: если звезда лыжного спорта находился в машине, сам ли он был за рулем? Тронхейм кипел от слухов, многие любопытные отправились на место аварии, чтобы взглянуть на разбитый автомобиль и поврежденный отбойник, собрать информацию, обсудить слухи, которые уже начали бродить как по стране, так и за границей, репортеры слетелись отовсюду, чтобы первыми проникнуть в святая святых норвежского спорта.

Говорили, что Нуртуг был в городе вечером перед аварией, встречался со своими знакомыми в увеселительных заведениях. Знакомых этих у него, как у всякой знаменитости, было больше, чем достаточно, и, безусловно, все это время он вливал в себя все новые порции алкоголя.

Полиция тактично и сдержанно информировала о произошедшем, подтвердив еще раз, что один из двух мужчин, находившихся в автомобиле, легко ранен, а второй сейчас общается с полицией. Менеджер короля лыж Аре Сёрум Лангос, казалось, намерен как обычно хранить все в секрете, он выступил с заявлением в СМИ, но его слова ничего не сообщали и даже сбивали с толку, что еще больше увеличивало число беспочвенных предположений. Однако вскоре последовало подтверждение, прозвучавшее в новостной программе. Было сказано, что Петтер Нуртуг находится в состоянии диалога с полицией о том, что произошло. Адвокат короля лыж Расмус Бродкорб подтвердил, что его клиент контактирует с полицией. Но не сообщил больше никакой уточняющей информации.

Диалог в современной Норвегии – это просто мантра обсуждений, постоянно используемая в дебатах в политической и культурной средах, без каких-либо установленных правил или требований, этими словами обычно камуфлируют то, что человек не может прямо высказать, это то понятие, прямому значению которого уже не верят, а воспринимают его метафорически. Тогда как по своей сети диалог должен вестись между равноправными участниками. Здесь чистый отправитель с таким же получателем обмениваются информацией, оба они представляют собой части одного и того же процесса и находятся на одном и том же уровне пирамиды, информационные средства тоже в этом процессе участвуют. Но когда полиция ведет переговоры в участке по поводу возможного нарушения закона, допрашивая то ли подозреваемого, то ли свидетеля, то этот допрос – вовсе не диалог, а планомерное составление картины происшествия, в котором одна сторона обладает важной информацией, которая может привести следствие к пониманию того, что произошло. Отношения сторон в этом случае четко укладываются в схему подчинения и послушания, с сохранением для допрашиваемого цивилизованной, сочувственной и дружеской формы.

Кажется, никогда у менеджеров не было проблем со словами в общении с СМИ. В нашем случае новые кусочки информации были представлены дежурным представителем полиции. Было сказано, что один из двух мужчин, находившихся в автомобиле, сейчас на допросе, полиция ожидает возможности допросить легко раненого, который находится в больнице.

Он является свидетелем аварии и, хотя его личность еще не установлена, известно, что он тоже житель Тронхейма.

Дежурный полицейский не смог уточнить, был ли пострадавший в аварии водителем или пассажиром, но заявил, что сейчас оба участника происшествия проходят обследование на степень опьянения. Полиция сделала ставку на то, чтобы собрать как можно больше информации, при этом правильно и корректно оформив ее, и изучив даже те сведения, которые не имеют прямого отношения к делу. Дежурный уклонялся от прямых вопросов журналистов или давал расплывчатые ответы, так что все яснее становился драматический характер происшествия. Сама драма стала известна днем позже.

Складывание кусочков головоломки под названием «Шикарный автомобиль врезался в отбойник» заняло приоритетное место в новостных эфирах всех СМИ. Репортеры и фотографы окружили нетерпеливой толпой полицейский участок, они стремились первыми узнать и первыми передать из центра Тронхейма имя незадачливого водителя разбитого автомобиля. Многие теперь уже прямо связывали самого харизматичного спортсмена Норвегии, звезду международных лыжных гонок с фактом вождения в нетрезвом виде. Не думая о других возможных вариантах. Полиция уже заявила, что после прибытия патруля на место происшествия и обнаружения легко раненого мужчины, полицейские с собаками отправились по следу и задержали второго мужчину в его собственном доме. Все местные жители хорошо знали, что Петтер Нуртуг живет буквально в сотне метров от того места, где разбился автомобиль Audi, вправо от спортивной арены Дальгорд.

Газеты, однако, осторожничали и не связывали короля лыж напрямую с водителем, совершившим аварию в состоянии алкогольного опьянения. Происходило это до тех пор, пока полиция не сообщила, что один из мужчин, находившихся в автомобиле, родился в 1986 году, а второй в 1991, и сейчас же Aftenposten указала, что именно Петтеру Нуртугу 28 лет. Теперь стало возможным сделать более точные предположения, но никто не рискнул написать обо всем прямо и представить свое видение ситуации читателям. Полиция подтвердила только, что мужчина, родившийся в 1986 г., скрылся с места аварии.

И наконец, в 21.00 последовало подтверждение, данное в пресс-релизе менеджером Петтера Нуртуга Аре Сёрумом Лангосом, который сообщил, что человек, с 2007 года являющийся суперзвездой лыжных гонок международного уровня, разбил машину о дорожное ограждение в состоянии алкогольного опьянения, скрылся с места происшествия, бросив пассажира, а после был задержан полицией в собственном жилище в ходе полицейской операции. Потом была сдача крови на анализ в госпитале Св.Улофа, после чего Петтера отвезли в центральное отделение полиции, а на следующий день он был вызван на допрос. Петтер отдохнул, расслабился, после некоторой паузы он сделал заявление, что вел машину нетрезвым, более того, был очень пьян, после аварии скрылся с места происшествия, бросив пассажира в заведомо беспомощном состоянии, если пользоваться юридической терминологией. Он заявил также, что очень сожалеет о том, что он сделал, признает, что он совершил множество глупостей, особенно совсем недавно. Он понесет наказание, какое ему назначит суд, если это будет тюрьма, то он пойдет и в тюрьму, как любой другой человек в подобной ситуации.

The Thug (головорез), так чаще всего англичане обозначают криминального насильника, но именно этим словом, обозначающим также «хулиган», по мнению некоторых журналистов и спортсменов, можно охарактеризовать короля лыж, постоянно разболтанного и способного проявить жестокость на лыжне. Нахально веселый и несдержанный в словах, бесстрашный, постоянно провоцирующий своим отношением к устоявшимся в норвежском спорте правилам и особенно властному аппарату федерации, резко отличающийся от надежной, рассудительной и молчаливой массы норвежских спортсменов, Петтер производит впечатление хулигана, затесавшегося в стройные и ровные, как корабельный лес, ряды атлетов. Но никто и никогда раньше всерьез не обвинял его в склонности к насилию. Законы – это тебе не детская игра.

Падение произошло так внезапно и было таким глубоким, что отдельные люди, ранее безмерно восхищавшиеся Петтером, теперь заявили, что больше восхищаться им не будут.

Текст заявления и сам вид Петтера, показывали смирение и раскаянье, но также и силу, которая была у Петтера даже в поражении, а также то, что Петтер не один, чувствовалась непосредственная близость менеджера, его забота, способность анализировать события и сохранять спокойствие в ситуации, изматывающей нервы. Задачей Лангоса сейчас было находиться около своего клиента, выискивать то, что будет для Петтера наилучшим в сложившихся обстоятельствах. Ибо Петтер Нуртуг находился в отчаянном, беспомощном положении, он рассыпался в прах, он мог потерять все, его могли предать все, спонсоры, друзья спортсмены, весь спортивный мир Норвегии, все его обожатели и поклонники, все, кроме папы и мамы, которые всегда оставались с ним, и его братьев Томаса и Эвена, которым он всегда был заботливым старшим братом и образцом для подражания.

Звезда Петтера Нуртуга недолго мерцала на спортивной небосклоне, она внезапно погасла и погрузилась в мрачную даль космоса, и ни один лучик не освещал ему дорогу обратно. Текст Who the fuck is Petter Northug? был надписью на футболке, но это была не только провокация со стороны короля лыж, но и тонкий намек, показывающий, как мало секретов у него от своих близких. Если бы нашелся человек, абсолютно ничего не знающий о Петтере Нуртуге, то сейчас он узнал бы о нем все. Газеты, радио и телевидение сделали из драматичной аварии новость сезона. Редакционных сотрудников била лихорадка. Они взяли в кольцо короля лыж, кружились около спортсменов, спонсоров и игроков в покер, жертвовали другими новостями ради этой, обсуждали и обсасывали ее много раз. В воскресенье вопрос о степени опьянения стал главной темой, интересующей СМИ. И хотя главное действующее лицо отсутствовало, это не мешало жителям востока, юга, запада страны, всего мира в целом вспомнить, что такое лыжные гонки. Позже оказалось, что даже газеты Новой Зеландии, да что говорить, такая престижная газета как The Washington Post в США обсуждала новость с большим интересом.

После окончания пресс-конференции король лыж тайно «свалил» из Центрального управления полиции. Журналисты долго и терпеливо ждали, когда он появится. Они были твердо уверены, что Петтер Нуртуг находится в том же месте и надеялись, что после окончания допроса они смогут встретиться с ним, задать инквизиторские вопросы, но курс главного действующего лица драмы уже лежал на север, позже он свернул на восток, миновал Стьёрдален, проскочил дорогу на Мерокер, оставил за собой Стурвайен и, наконец, оказался в шведской лыжной метрополии Оре, у Рагнара Берга, несменяемого руководителя успешной Norsk Limtre AS, давнего партнера семьи Нуртугов и их верного друга, в его просторном и уютном коттедже возле границы.

Этим вечером и наступившей ночью пять человек присутствовали в коттедже в Оре: Петтер Нуртуг, его родители Йон и Мэй, менеджер Аре Сёрум Лангос. И профессиональный советник по разрешению кризисных ситуаций, который пожелал остаться анонимным. Советник и менеджер сразу же стали готовить Петтера к необходимости разъяснить норвежской общественности все то, что произошло за последние пять дней. Сцена, произошедшая между ними, напоминала одну из пьес Хенрика Ибсена: вина, искупление, приблизительные вехи курса, того, что следует делать дальше.

По дороге в Оре король лыж колебался между нежеланием попасть под влияние родителей (так часто бывает, когда обе встречающиеся стороны сильны) и желанием броситься к ним, как к своей последней возможности спастись. Однако когда мама и папа встретили его в домике и обняли, показав, что он прежде всего их сын, что они всегда будут поддерживать его, и вот тогда он решился. И рассказал им все. Сам факт сообщения был важным.  Весь мир мог твердить, что Петтер виновен, но для родителей выше закона была физическая и душевная близость с сыном, она успокаивала.

Вечер подходил к концу, все сидели вокруг стола и ели. Мама и папа купили икры, придумав, чем порадовать сына. После ужина Петтер лег в постель и уснул. Краешек нормальной жизни уже начал вырисовываться в хаосе.

Мы разговаривали с четырьмя актерами этой пьесы о том, что они делали в воскресенье и как оказались в Оре, трое из них исповедуются сейчас, а главное действующее лицо – позже.

Аре Сёрум Лангос

Менеджер живет не так уж далеко от Бьосена в Тронхейме, вместе с законной женой и маленьким сыном, время от времени, когда свободен, он уезжает в короткие и дальние поездки.

-Я проснулся в половине восьмого утра от  сигнала пришедшей смс и увидел только одно слово: «Кризис». Я знал, что отправитель друг Петтера, хотя его номера не было в моем мобильнике. Я выскочил из постели, открыл газету и увидел снимок разбитого Audi. Я бросился к машине, одеваясь на ходу, и поехал на ферму. По дороге я позвонил Йону Нуртугу и проинформировал его, что автомобиль Петтера разбит в аварии, но я не уверен, что Петтер был в машине. Сначала я хотел махнуть прямо в больницу, куда должны были доставить пострадавших в аварии, но интуиция подсказала мне сначала направиться к дому Петтера, чтобы оценить ситуацию. По дороге меня остановила полиция. Я представился, показал свои документы, пояснил, что я менеджер Петтера, и тут я узнал, что он находится под стражей в полицейском участке. Я поехал туда. В участке мне подтвердили, что это так, но Петтер находится в изоляторе, и я не могу поговорить с ним. Полицейские предложили мне посидеть в комнате рядом с приемной и подождать. Я ждал и работал, делал все, что мог, телефон звонил и звонил, сплошным потоком шли смс и сообщения на почту от различных СМИ. А я сам нуждался в информации, у меня ее было не больше, чем у спонсоров, партнеров по бизнесу и адвоката Петтера. Многие редакции начали свое журналистское расследование, а ответить им мог я один. Всем я отправлял одну и ту же смс, что автомобиль Петтера Нуртуга попал в аварию, а сам Петтер Нуртуг находится в диалоге с полицией. Ничего другого сообщить журналистам в течение всего воскресенья я не мог. Пока я сидел в комнате, я мог видеть, как много журналистов и фотографов собралось около полицейского участка. Их были тучи. Я мог видеть их через стеклянную стену, но не слышал, о чем они говорят. Кто-то из журналистов увидел меня, они должны были сделать вывод, что Петтер находится в камере и удивлялись, почему полиция так долго тянет с заявлением о том, что именно его автомобиль разбит в аварии.

Я связался с Йоном, узнал, как развиваются события, узнал, что вертолет прессы кружил над моим домом в Бьосене, так же как над домом Петтера  неподалеку, а самые любопытные и нетерпеливые журналисты рванули в Мерокер, чтобы попытаться и там найти актуальную информацию. В это самое время у нас и появилась идея доставить Петтера в Оре, спрятать его в тайном месте. Я попросил Йона подумать, как это можно сделать, и удача была на нашей стороне. Выспавшийся и собравшийся с силами Петтер выдержал допрос, признал свою вину в аварии и был отпущен на свободу. Адвокат Расмус Бродкорб был рядом с ним и помогал ему.

-Петтер на хотел ехать домой, он не хотел к родителям на ферму, он хотел уехать далеко, за границу, чтобы исправить то, чего мы лишились: карьеру, отношения со спонсорами, деньги, пересмотреть всю свою прожитую жизнь и начать жить по-новому. Но прежде всего он должен был выйти из полицейского управления, которое окружали журналисты и фоторепортеры, с которыми он не хотел встречаться. Он был готов помочь полиции, признал достаточно, чтобы стало понятно, что он на стороне следствия. Единственным разумным решением было вывезти его в патрульном автомобиле туда, где его никто не сможет обнаружить. Прежде всего, я и адвокат с подобающей случаю важностью подошли к моей машине, окруженной журналистами, фотографами и кинооператорами, я довез Бродкорба до места парковки его автомобиля, и он отправился организовывать Петтеру место в патрульной машине, а я поехал домой, чтобы принять душ, переодеться и успокоить жену и сынишку. «Мы увидимся примерно через неделю, все будет хорошо».

Патрульный автомобиль отправился на север, в соответствии с договором, заключенным адвокатом, довез Петтера до станции Хель, где я его и подобрал.

Хель в коммуне Стьёрдал расположен недалеко от международного аэропорта Вэрнес, откуда самолеты улетают за границу. Сюда приезжают зарубежные артисты, чтобы принять участие в фестивале блюза. Они редко откажутся от удовольствия сфотографироваться на железнодорожной станции с названием Хель на заднем плане или под вывеской, на которой под пожеланием доброго пути выведена архаичная надпись «Hell Gods Expedition».

Но для Петтера Нуртуга это название было связано с риторическим вопросом: как выбраться из ада, в который он сам себя загнал, какие у него есть возможности. Какие возможности в то время, когда пламя лизало его со всех сторон, когда он был совсем один среди людей, знавших его и еще недавно называвших его другом, когда он, возможно,  совершенно загубил свою профессиональную карьеру и упал во мнении людей. Перед этой ситуацией бледнели самые драматичные гонки.

Тут подъехал Аре Сёрум Лангос и поскорее увез его.

-Члены семейства Нуртуг могут быть очень немногословны, но когда мы выезжали из Хеля, Петтер говорил и говорил. Он плакал, громко рассуждал, как он мог совершить такую глупость, кричал, что он провалил свое положение среди людей, живущих в Фрамверране. В общем, можно сказать, что он был весь в слезах, расстроен, почти пал духом. И вместе с тем, хотя он страстно желал, чтобы ничего этого не произошло на самом деле, он прекрасно понимал, что нельзя перевести часы назад и стереть последние сутки. Петтер много раз терял деньги, это мало значило для него, кроме того, он мало думал о будущем.

Мы остановились недалеко от Мерокера, между Мерокером и Стурлиеном, куда мы доехали к вечеру. Я заранее позвонил родителям моей жены и попросил купить немного еды и что-нибудь попить, чтобы мы могли доехать до Оре. И вот мой тесть ждал нас на обочине. Он принес пиццу, грандиозный стейк с кровью и какую-то выпивку. И мы поехали дальше.

Йон Нуртуг

Папа Йон планировал на воскресенье хороший, расслабленный отдых на семейной ферме Фрамверран в Иннхерреде, к нему должны были прийти друзья. Средний сын, Томас, тоже приехал домой на ферму на выходные.

-Мэй была на работе. Эвен поехал к родителям своей девушки в Мольде в гости. Аре позвонил в восемь утра и сообщил, что автомобиль Петтера попал в аварию. Позже он  сообщил еще, что Петтер, скорее всего, сам вел машину. После первого сообщения я еще цеплялся за слабую надежду, что авария не имеет к Петтеру никакого отношения, но теперь все сомнения отпали. Я позвонил Мэй и сообщил ей о несчастье, посоветовал закрыться и не тратить времени на газеты, не слушать радио, не смотреть TV-программы, отключить мобильный, но так, чтобы я мог дозвониться до нее и послать смс.

Вскоре после этого на дороге к ферме показалась машина, мы знали, что это журналист. Но у него были проблемы, он не мог нас найти, наш адрес, Маркхусвайен, 86, не занесен в GPS-навигатор, а на самом доме нет таблички с номером. Мы с Томасом заперли двери, опустили ставни. Теперь появилось уже множество журналистов и фотографов, они настраивали свою аппаратуру и стучали в дверь. Мы не открывали и чувствовали себя как в осаде.

Ситуация была ужасающая, и я не мог сказать ничего разумного. Поэтому совсем не Петтер, а мы стали думать, как оградить его от этой кошмарной шумихи. Я понимал, что мы должны уехать, но куда? После того, как я сказал Рагнару Бергу, что мне нужно увезти Петтера, он предложил свой коттедж в Оре которым он сам пользовался и в котором мы все бывали. Для дальнейшего нужно было дождаться, когда с работы придет Мэй.

Мэй Ирэн Нуртуг

Мама Нуртуг начала свое дневное дежурство по уходу за больными на дому в Индерёй в 8 часов утра. Ее рабочий день должен был продлиться до 15.00,  в планах у нее было посещение клиента, к которому она была приписана, но это не заняло бы много времени, дальше в очереди были люди, которые больше нуждались в заботе и уходе. По затратам времени работа сиделки на дому в Индерёй не такая тяжелая, как в больших городах, здесь все стабильно, и люди хорошо знают тех, кто приходит им помочь и даже не запирают дверей.

-Йон позвонил в 8.10. Я в это время составляла утренний отчет, но поняла, что он хочет сообщить что-то серьезное. Он рассказал мне, что произошло. Поэтому мой рабочий день пошел по-другому.

Я не помню многого из того, о чем думала в то время. Я должна была выполнять свои обязанности, но как только смогла, я взяла газету и прочитала все последние новости. Я прочитала все, что только смогла найти, и была рада, что авария не закончилась хуже, ведь они могли погибнуть. Мысль о том, что он, мой сын, мог быть уже мертв, мог быть ранен, раз был за рулем, была ужасна. Я получила право закончить дежурство раньше, когда отработала четверть положенного времени, так как пришла коллега расспросить меня о Петтере и она смогла меня подменить.

Йон Нуртуг

- Когда Мэй пришла домой, план был готов. Она и я должны были ехать в Оре, но я принял во внимание, что окрестности инспектируются представителями прессы, журналисты были в непосредственной близости от нас, и мы должны были от них оторваться. Мы потихоньку выбрались с фермы, за нами не было хвоста из журналистов и репортеров. Томас решил вернуться в Тронхейм. И вдруг мы увидели вольво позади нас. Мы не знали, кто именно за рулем, но догадывались, что это журналисты. Нам повезло, у машины что-то случилось с колесом. У моста Скарнсунн, по которому нам нужно было проехать, стоял другой автомобиль. И от него оторваться мы не смогли.

После того, как мы проехали Страумен, административный центр коммуны Индерёй, мы оказались на узкой, плохо просматриваемой боковой дороге, и это защитило нас от преследования черного вольво, который все время висел у нас сзади. В пути мы думали о том, что Петтер предпочел бы не встречаться с нами, но для нас самих важным и правильным будет находиться вместе с ним. И именно нам следует встретить Петтера в Оре. В этот момент его спортивная карьера была для нас неважна. Сейчас самым ценным был наш мальчик.

Йон Нуртуг – глава семьи, его старший сын как-то описывал, что отец принимает решения, определяет все аспекты его спортивной карьеры и именно он решает, кому принадлежит центральная роль, Петтеру, Томасу или Эвену, и где проходят границы. Только отец, и никто кроме него, руководит их спортивной карьерой.

В последние выходные апреля, за неделю до аварии, в которую попал его старший сын, Йон Нуртуг получил по электронной почте письмо от бывшего товарища Петтера по школе и тренировкам, который в юности тоже был очень талантлив, но из-за тяжелых жизненных обстоятельств вынужден был прервать свою лыжную карьеру. Этот молодой человек вырос в семье, где спорт был альфой и омегой, в которой место на соревнованиях и спортивный результат значили больше, чем многое другое. В письме он вспоминал, как Йон Нуртуг присматривал за обоими, за ним и Петтером, когда они жили в одной комнате, когда учились в старшей школе в Штанхьере, а также он спрашивал, почему же он, живя и развиваясь в такой среде, имея талант, не может хорошо тренироваться и показывать высокие результаты. Это письмо изумило Йона Нуртуга, как уже давно ничто его не изумляло. Он хорошо помнил этого школьного друга Петтера и его товарища по тренировкам. Он был настолько удивлен, что в воскресенье вечером позвонил матери парня и попросил его телефонный номер, которого у него не было. И позвонил ему.

-Мы долго разговаривали, больше часа, и я сказал ему то, что, мне кажется, нужно знать всем при вступлении во взрослую жизнь, а не только талантливым спортсменам в борьбе за результаты. Разговор глубоко тронул меня, и я подумал, как важно родителям не забыть о человеческих отношениях, когда в семье подрастает спортивный талант. Молодежь должна иметь возможность попробовать жизнь на вкус, набраться собственного опыта, совершать ошибки и не сосредотачиваться только на борьбе за достижения в лыжах или на другой спортивной арене. Я понял, что он просто надрывается, бьется, как рыба об лед, и посоветовал ему поискать помощи профессионала, он явно в ней нуждался.

Йон Нуртуг рассказал об этом телефонном разговоре через пару дней после того, как меньше чем через неделю его старший сын попал в аварию, и в его крови было выявлено высокое промилле. И он закончил историю спокойно и задумчиво. Глава семьи Нуртуг был полон сильных чувств, на его глазах заблестели слезы. Слезы готовы были скатиться, но этого не произошло, он сглотнул их.

Он и Мэй ехали в Оре, чтобы обнять сына, своими собственными руками столкнувшего себя в бездну. Оба они испытывали разочарование и шок, но сильнее этого было чувство любви к Петтеру и желание защитить его. Они думали о сыне, совершавшем подвиги на лыжне, чтобы изменить жизнь всей семьи, о том, что он сейчас крайне унижен, подъем из бездны будет для него крутым и трудным из-за всего, что он натворил. Он будет нуждаться в помощи, когда полиция выпустит его из-под стражи после допроса. Мама и папа не упрекали и не сыпали громкими проклятиями, нет, это были просто родители, обеспокоенные за самого близкого человека.

-Другие люди, побывавшие в такой же ситуации, как Петтер, присылали смс со словами ободрения и поддержки. Постепенно стала вырисовываться какая-то перспектива, я вспомнил происшествие из собственной молодости, когда опрокинул машину в кювет после воскресного праздника, а также слова своего старого друга-лыжника, а теперь сервисера клуба Стриндхейм Уве Аунли, который утверждал, что в свободное время, после завершения сезона спортсмены склонны предаваться опасным развлечениям и пускаются во все тяжкие. Таким образом, происшествие с Петтером уже не казалось мне из ряда вон выходящим. Для меня теперь было важным понять, что он может сделать в этой ужасной ситуации, но у меня не было возможности найти ответ,  как уменьшить последствия аварии. Можно сказать, что все были в ответе. Мне было обидно за Петтера. К счастью и он, и его друг уцелели, и это давало новый шанс. Многие сочувствовали нам, слали письма, но ведь одно дело сказать много хороших слов и пожеланий, и совсем другое – дать хороший ответ на вопрос и оказать профессиональную поддержку. Благоразумный человек не бросается сразу к журналистам, но с деликатностью выясняет обстоятельства. И я подумал, что есть такой, на кого я могу положиться.

Мэй Ирэн Нуртуг

- По дороге в Оре я думала о том, что взрослая жизнь Петтера была особенной, ему пришлось тяжело в последние юниорские годы и в 2006, на взрослом уровне. С повышением внимание СМИ к нему он уже никогда не оставался незамеченным, анонимом, можете представить, что он чувствовал. Начиная с 20 лет он уже никогда не был свободен, не оставался один, если оказывался в общей комнате, к нему сразу же кто-то подходил. Возможно, он знал, как уединяться, если это было нужно? Ему всегда везло, одно приглашение следовало за другим. Петтер делал все, что хотел. Мы не могли и не хотели советовать ему от лица семьи. Он должен жить своей жизнью, управлять ей своими руками. Возможно, он позволял себе слишком много, но я никогда не думала о возможности вождения в пьяном виде и аварии. Я старалась понять, а не осудить, найти ответ на вопрос: «Может быть, он слишком много был один?»  Я думала, что он, как и я сама, хорошо чувствует себя в своем собственном мире. Все ли я сделала для него? Все ли я сделала,  чтобы помешать случившемуся? Естественный вопрос для матери. Но его жизнь и карьера казались такими сияющими и лучезарными, и он летел, как стрела, вверх.



Йон Нуртуг

-Да, у нас было мало взаимодействия с Петтером. Вот поэтому сейчас было необходимо, чтобы он разъяснил нам сложившуюся ситуацию. Мы напряженно ждали, когда же он и Аре подъедут к коттеджу. Как он отреагировал, в каком состоянии он был? Мы сразу увидели, что Петтер очень устал, но обняли его, и я сказал: «Жизнь должна продолжаться». По моему мнению, ситуация была решающей. Мы не стали спрашивать его об аварии, о пьянстве, но вели себя так, словно он приехал поохотиться и отдохнуть. Он должен был сам рассказать, что он сделал. Советник по кризисным ситуациям предупредил, что Петтер должен показать норвежскому народу, что он сожалеет о том, что сделал, раскаивается, готов принять наказание, и чем суровее он к себе будет, тем с большей легкостью его простят.

Аре Сёрум Лангос

-Самым рискованным мне казался момент встречи, как Йон прореагирует, когда мы приедем в коттедж. Он может быть просто бешеным, и наверняка он уже взвинтил себе нервы и пришел в отчаяние от  пьянства Петтера и того, что в аварию он попал пьяным. Йон руководил Петтером с детских лет и внес большой вклад в его спортивную карьеру. И родители, и сам Петтер признают, что Петтер не смог бы стать профессиональным лыжником без отца и все, чего он достиг, от начала и до конца, было заслугой его отца. Но Йон был спокоен, он и Мэй тепло нас встретили, и Йон сказал, что нужно смотреть вперед, жизнь идет дальше. Йон мне понравился.

В коттедже было тихо, обстановка была спокойной, фразы и слова прерывались долгими паузами. Мир снова вращался по своей траектории. Телефон менеджера продолжал звонить, смс и сообщения на электронную почту шли не переставая, как из Норвегии, так и из-за рубежа, но Аре Сёрум Лангос старался сосредоточиться на самом главном: уяснить сложившуюся ситуацию, которая ужасала его и в то же время пробуждала интерес, как некие проблески во мраке. Телефон Петтера Нуртуга был конфискован полицией, которая пыталась в нем найти следы непонятных отношений с множеством молодых людей, они копались в том, кто с промежутком в несколько минут звонит, шлет смс, пытались понять, что происходит в виртуальном мире. Теперь старое жизненное правило «Имеешь контроль над ситуацией или ситуация руководит тобой» получило новое содержание.

Итак, норвежцы должны были почувствовать раскаянье Петтера. Во-первых, нужно было смиренно просить прощения. Конечно, хорошо было бы, если бы пресс-релиз вышел уже в воскресенье, в 21.00, во время новостей на TV-2, если бы он был хорошо составлен, то произвел бы хорошее впечатление. Но в это время Петтер и его менеджер ехали в Оре, и со смирением и раскаяньем дело обстояло хреново.

Поэтому следовало уже теперь, в Оре, переработать текст, перемешав повествование о случившемся с тщательно подготовленными репликами Петтера, которые потом могли бы цитировать масс-медиа.

Петтер Нуртуг признал в полиции Тронхейма, что именно он был за рулем автомобиля, попавшего в аварию в воскресенье утром. Нуртуг также признал, что находился под воздействием алкоголя, когда произошла авария.

-Я глубоко сожалею о том, что произошло. Я сейчас очень несчастен и очень сожалею о том, что сделал. Вместе с тем я полон благодарности за то, что моя преступная глупость не имела серьезных последствий. Я во всем признался полиции и я готов понести наказание за свой проступок, сказал Нуртуг.

Он сделал подробное признание на допросе в полиции и потом был отпущен на неопределенное время, поэтому имел возможность подумать обо всем, что произошло.

-Я полностью согласен с ожиданиями общественности, что я в течение ближайшего времени должен рассказать об этом происшествии. Я это сделаю, как только тщательно осмыслю ситуацию вместе с моими близкими. Я надеюсь, что СМИ проявят уважение, сказал Нуртуг.

-Я осознаю, что являюсь образцом и примером для подражания для многих молодых людей, и признаю целиком и полностью, что я не вел себя так, как подобает образцу. Я сожалею обо всем этом и все признаю своей виной. Я хочу, чтобы эта ситуация научила меня, что значит быть взрослым человеком. Я думаю, что это, возможно, самый тяжелый момент в моей жизни, но я готов добиваться успеха, сказал Нуртуг.

Он не хотел сейчас спекулировать на том, как происшествие повлияет на его карьеру лыжника.

-Я нуждаюсь в том, чтобы переварить все это и переосмыслить происшествие. Я думаю, что я не подведу и сделаю все, что я могу, чтобы обнаружить во всем случившемся хоть что-то позитивное, сказал Петтер.

Это сообщение для прессы было только первой частью в столь необходимом смирении и раскаянье, которых ждала общественность, но нужны были и другие, более наполненные содержанием заявления и действия, которые удовлетворили бы претензии спонсоров, уже переданные различными СМИ: шок, сильное возмущение аварией, совершенной в состоянии опьянения, желание получить ответы на множество вопросов.

Советник утверждал, что всегда нужно иметь больше возможностей контролировать складывающуюся ситуацию, использовать любую возможность для того, чтобы сформировать подходящий образ в глазах общественности, это альфа и омега подобного дела, когда рекомендуют «склониться для того, чтобы получить прощение», и именно это требование стояло сейчас перед Петтером Нуртугом.

Ни один спонсор никогда не заключил бы договор с человеком, виновным в аварии, совершенной по пьянке, если только не показать ему что-то оправдывающее и не переубедить его.

На Оре спустилась ночь, и все, кто был в коттедже, разошлись по постелям. Сон должен был поспешить к ним, ведь в действительности все были измотаны.

Мэй Ирэн Нуртуг
-Йон уснул, но не я. Голова была полна гнетущих мыслей.

Йон Нуртуг
-Я проснулся утром в понедельник и мне было ясно, что мы должны вести себя как обычно, нужно встать, умыться, одеться, позавтракать и взяться снова за наш тяжкий труд, не давая воли мыслям о том, что дело Петтера провалено, не давая им сбить нас с толку. Мы должны вернуться к жизни. Все вместе. Было очевидно, что самостоятельно Петтер не сможет этого сделать, и наше дело – помочь ему взять себя в руки. И вот мы были все вместе, и наша уверенность постепенно перешла к Петтеру. Петтер весь день провел с советником, чтобы определить свой следующий важный жизненный этап, и мы с Мэй подумали, что можем вернуться домой, так как он останется в коттедже с Аре. Мы порадовались, каким успокоенным он выглядел. Для нас правильным было уехать. Мы познали ужасный страх за него, пока он добирался до Оре, а теперь нам нужно было возвращаться.

Мэй Ирэн Нуртуг
-Петтер не говорил ни слов сожаления, ни слов благодарности, но выражал эти чувства по-другому, так, что было понятно и мне и Йону. Разумеется, это было великолепно, что позже  он сумел выразить раскаяние и сожаление, но я знаю, чего это стоило Петтеру.

Аре Сёрум Лангос
- В семье Нуртугов не часто используется слово «сожаление», но в коттедже в Оре невозможно было не увидеть, как Петтер рад и благодарен родителям за все, что они для него сделали.

Понедельник стал днем прощания и отъезда. Мэй и Йон Нууртуг отправились домой, в Фрамверран, с легкой душой, впервые за последние дни,  чувствуя, что оставляют сына в надежных руках. Они решили отказаться от каких-либо контактов с прессой, с очень назойливыми СМИ, которые требовали объяснения событий последних суток. Советник переехал в отель, продолжая работать над вторым этапом охмурения норвежской публики. Сейчас необходимо было подготовить почву для того, чтобы перейти в серьезное наступление и восстановить связь со СМИ. Необходимо было связаться с основными спонсорами и выяснить их настрой и предусмотреть все последствия, если спонсоры пожелают сохранить договор в какой-либо форме или расторгнуть его. Все время в понедельник после обеда ушло на то, чтобы Петтер смог выполнить то, что ему предстояло. Он должен был вернуться в нормальное состояние так быстро, как только возможно. Но сам он полагал, что дорога эта очень длинна.

-Вечером в воскресенье я и подумать не мог, это было слишком фантастично, что Петтер сможет дать  СМИ свои собственные разъяснения. В понедельник утром на это тоже было мало шансов, но в течение дня ситуация изменилась. Мы все время жестко относились к общению Петтера с прессой, чтобы не создавать шума вокруг него и рационально использовать время. СМИ всегда покусывали его, все время.

Мы решили связаться с пятью СМИ. Aftenposten c ее региональными партнерами была одной из них, далее Adressavisen, TV-2, NRK, Dagbladet и VG. Мы связались с ними около 14.00 и договорились об интервью в Стурлиене.

Мы решили пригласить представителей трех редакций: Adressavisen как вещающую на весь Трёнделаг и использующей часть электронной сети Aftenposen, центральные издания VG и TV-2. С намереньем избежать каких-либо интриг, мы решили переехать в Мерокер, который совсем недалеко.